Европа и мир стоят на краю больших перемен. Впервые после окончания холодной войны нельзя отбрасывать, как идею безумца, возможное начало военного конфликта. То, что Европа ведет войну с терроризмом, уже факт.
ЕС может развалиться. Это не написал бы ни один серьезный аналитик еще 10 лет назад. Сегодня, когда мы ожидаем британского референдума по вопросу выхода из ЕС, когда читаем о действиях бельгийской полиции на границе с Францией, такой сценарий кажется как минимум возможным.
Мы боялись Европы двух скоростей. Она уже существует. Франция, Германия, государства Бенилюкса готовят систему, которая отстранит Польшу и другие страны Центральной Европы от принятия важных решений, касающихся будущего континента.
НАТО, который проспал период после холодной войны, находится в ослабленном состоянии. Американцы устали от роли мирового полицейского, за которую они платят кровью своих солдат, миллиардами долларов и неутихающим потоком критики.
В ситуации, когда Польша должна оказать сопротивление угрозам, которые ей хорошо знакомы (растущий имперский аппетит России), а также новым (исламский терроризм), я перестал понимать стратегию и тактику нашей внешней политики.
Польша никогда не выигрывала в одиночку. Мы добивались поставленных целей, когда создавали союзы, когда у нас были сильные друзья, чьи интересы совпадали с нашими. Кто сегодня наш друг и союзник?
Является ли им Великобритания, желающая выйти из ЕС? Германия, ставшая синонимом врага в риторике польской внешней политики? Брюссель, который, как мы ежедневно слышим от политиков, неустанно хочет лишить Польшу независимости?
Скоро в Вашингтоне появится новый президент. Мы не идем к демократам, хотя у них самые большие шансы попасть в Белый дом. Сейчас мы обижаем республиканцев, хотя они много лет были нашими союзниками в Вашингтоне. Я еще помню те времена, когда в Варшаве до небес возносили героя войны во Вьетнаме и сторонника расширения НАТО Джона Маккейна. Он уже не герой, ибо посмел поинтересоваться текущей политикой Варшавы. Оказалось, что он уже не выдающийся политик, а игрушка и известно чьих руках.
Польшу много лет воспринимали как важную страну с мощными друзьями, которая умела строить группы по интересам. Чем лучше мы сосуществовали с Брюсселем и Вашингтоном, тем важнее были мы сами. Еще не так давно французы через наших дипломатов организовывали визит своего президента в Белый дом.
Все это заканчивается, потому что мы открываем очередные поля битв со всеми за все. Мы начинаем очередной спор с Европейской комиссией, касающийся торгового налога. Немецкие бизнесмены тихо спрашивают, введет ли Польша ограничения по национальному признаку для их капитала.
Я не понимаю, как страны Центральной Европы могут видеть в нас лидера, если нами же приглашенную, признанную и уважаемую Венецианскую комиссию мы публично браним за то, что ее оценки отличаются от наших.
Острая риторика осажденной крепости результативна во внутренней политике, однако она добивает нашу дипломатию. Она нерезультативна, а это самый тяжелый грех в политике. Это напоминает вращающуюся спираль поражений. Когда мы потеряем влияние в НАТО и ЕС, эти организации начнут принимать решения, не принимая во внимание наши интересы. Тогда окажется, что политики, которые искали везде врагов Польши, правы. По собственному желанию.
ek