Министр иностранных дел Польши Гжегож Схетина во время визита в США заявил, что Польша готова активно участвовать в борьбе с т.н. Исламским государством. Не исключил глава дипломатии и увеличения военной активности Польши в борьбе с джихадистами. О том, как будет меняться вовлеченность польского государства в борьбу с терроризмом, а также о том, каковы могут быть последствия такого решения, в интервью с вице-премьером и министром национальной обороны Томашем Семоняком.
Господин премьер, глава польской дипломатии Гжегож Схетина заявил после встречи в Соединенных Штатах, что Польша принимает во внимание все возможности увеличения поддержки для международной коалиции, которая борется с джихадистами из радикальной группировки Исламское государство. Что значат слова «все возможности» и, собственно говоря, что мы можем сделать?
Это правда, что мы рассматриваем разные возможности. Напомню, что несколько недель назад во время телефонного разговора премьера Эвы Копач с президентом США Бараком Обамой эта тема также появилась. Мне кажется, что речь идет прежде всего о гуманитарной помощи, которую мы оказывали также в прошлом году. Но мы еще наверняка будем разговаривать с США, которые являются лидером в коалиции против Исламского государства, о иных формах оказания поддержки. Это вопрос ближайших месяцев. Важная встреча министров обороны НАТО, которая пройдет в феврале, также будет возможностью обсудить с американцами эти вопросы. Ничего еще не решено. Прежде всего, важна сама стратегия борьбы с Исламским государством. Коалиция насчитывает двадцать с лишним государств, концентрируется на поддержке воздушных сил и иракской армии. Посмотрим, сейчас еще рано что-либо говорить.
Вы сказали о гуманитарной помощи и о других возможностях. Появляется вопрос – если Польша будет более активно участвовать в этом конфликте, не будет ли это означать, что мы окажемся в очень опасной зоне и создадим вероятность, например, терактов в нашей стране – того, что на Западе уже является предметом серьезных дискуссий?
Польша уже много лет активно включается в антитеррористические операции именно затем, чтобы уменьшить террористическую угрозу. Это и Афганистан, и ранее Ирак. Я думаю, что мы не можем сказать – у нас в деревне всё спокойно и мы не можем смотреть на то, что происходит в мире. Мир очень мал, опасности глобальны, а Польша является слишком важным государством – членом НАТО и ЕС, чтобы закрывать глаза на эти опасности. Но конечно, наши власти, президент, правительство, решаясь на какие-либо действия, будут принимать во внимания все эти аспекты, также безопасность в Польше.
А может ли наша вовлеченность в борьбу с Исламским государством зависеть от того, насколько Штаты выполнят постановления саммита в Ньюпорте, на сколько будет увеличено американское и натовское присутствие в Польше. Можно ли назвать это обменом – мы будем более активны, но вы обязаны обеспечить нам воплощение всех принятых постановлений?
Это не работает таким образом, это не обмен – что-то за что-то. Для нас важным является укрепление присутствия НАТО и США в Восточной Европе, и здесь всё, по моей оценке, движется в правильном направлении. Но действуя вместе с НАТО и являясь близким партнером США, мы не избегаем вовлеченности в помощь в других местах, потому что считаем, что это наше задание. Если мы кому-то помогаем, то и другие обязаны помочь нам. Так действует НАТО. Думаю, что огромной ошибкой была бы политика «что-то за что-то», она стояла бы на глиняных ногах.
А вы допускаете, что Польша могла бы включиться в военную борьбу с Исламским государством?
Думаю, что нет. Видно, что сами США подходят к этому вопросу с большой осторожностью, не хотят - как говорится в Штатах – повторять третью войну в Ираке. Поэтому я считаю, что здесь возможными являются помощь, поддержка иракского государства, потому что именно оно должно принять на себя ответственность за разные действия. В принципе, именно это и происходит – многие государства предложили Ираку свою помощь. Я внимательно слежу за ситуацией и мне кажется, что за последние несколько месяцев она изменилась к лучшему. Уже нет риска, что большую часть Ирака займут боевики Исламского государства или вообще дестабилизируют страну. Конечно, рано говорить о каком-либо успехе, ведь гибнут люди, но ситуация уже лучше, чем раньше. Так что видны достижения антитеррористической операции.
А как вы оцениваете, также после бесед со своими коллегами из ЕС и НАТО, существует ли угроза терроризма в Польше?
Терроризм не появился в последнее время. Это явление, патология, которая существует в Европе десятилетия. Мы все помнит теракты в Западной Европе, Красные Бригады, Фракцию Красной армии. Всё это происходит, начиная с 70-80-х гг. с разной интенсивностью, по разным причинам. Так что наверняка дело обстоит так, что в центре внимания западного мира был, есть и будет терроризм. И мы прекрасно понимает, что его источники сложны и нельзя ассоциировать терроризм только с исламскими фундаменталистами. Вспомним хотя бы о деле Брейвика в Норвегии. Деятельность такого рода является патологией нашего времени, нужно уметь с ней бороться. Это огромный вызов для всех служб, которые эту борьбу ответственны, также в Польше.
Каким будет 2015 год для польского Министерства обороны?
Прежде всего это будет очередной год полной готовности из-за ситуации за нашей восточной границей. В прошлом году этот вопрос вышел на первый план. Мы всегда видели потенциальную опасность, но в 2014 году она стала реальностью. Наш сосед пережил агрессию, аннексию части своей территории. Смело можно сказать, что для политиков, занимающихся безопасностью Польши, это была и есть тема номер один. Также из-за того, что ничего не предвещает быстрого изменения ситуации к лучшему. А кроме того, эта тенденция, даже если, как мы предполагаем, победит мирное урегулирование конфликта… Эта тенденция в российской политике очень тревожна. Я уверен, что она продержится долгие годы, если не десятилетия.
jedynka/mm