Евгений Климакин: Ваша святейшество, Вы родились в Донецкой области, Ваш отец погиб во время войны. Сегодня деревня, в которой Вы родились, находится на оккупированных территориях. То, что сейчас происходит в Украине, наверное, и Ваша личная трагедия?
Патриарх Филарет: Да. Действительно, моя родина – это село Благодатное Амвросиевского района сегодня находится на оккупированной территории. Надо помнить, что до сих пор идет необъявленная война со стороны России, которая вместо того, чтобы оставаться гарантом неприкосновенности украинской территории, отняла у нас Крым. Россия совершает грех не только против Бога, это зло, которое видит мир. Украина в свое время отказалась от ядерного оружия, получив гарантии неприкосновенности наших границ от России и других стран. Кремль нарушил международный договор и теперь многие страны не будут доверять международным соглашениям и гарантиям.
ЕК: Как Вы понимаете, зачем Россия это сделала?
ПФ: Она хочет вернуть себе статус второй сверхдержавы, который у нее был после окончания Второй мировой войны. Россия хочет собрать вокруг себя все бывшие советские республики. И не надо думать, что Россия остановится на Украине. Она не успокоится. Она мечтает и о возвращении в свою сферу влияния стран Балтии, Польши. Это подтверждает февральская встреча глав МИД в Мюнхене, на которой российский министр предложил подтвердить Хельсинские соглашения 1975 года, согласно которым Европа разделялась на две части – сферу американского и советского влияния. Лавров хотел, чтобы европейские министры подтвердили, что Европа разделяется на две сферы влияния. Он заявил об этом официально, значит они думают не только об Украине. Происходящее на Донбассе – это только начало. Агрессора необходимо останавливать в самом начале. В противном случае он укрепляет свои силы и идет дальше. Далеко ходить не надо. Давайте вспомним Гитлера. Сначала была Австрия, потом – Чехия. Жертвой стала и Польша. Агрессор всегда находит повод для нападения. На Польшу ведь он напал очень лукаво - как будто поляки сами были виноваты. Это все неправда. Агрессоры всегда говорят неправду. Так что Путин идет по тому же пути. Европа должна защищать себя. Если же демократия не в состоянии себя защитить, значит она не демократия. В Европе не все идеально, но мы, украинцы хотим быть в Европе, мы выбираем лучшее. Лучше быть свободным, демократическим государством, хотим нормально жить. Это лучше, чем быть убогим. Мы знаем свои недостатки: коррупция, мало было проведено реформ. Однако Украина начала этот процесс. Это проходит очень медленно, народ этим не доволен, однако именно это недовольство властью свидетельствует о том, что украинский народ хочет исправить свою систему и присоединиться к лучшей.
ЕК: Что происходит с Вашими приходами, которые находятся сейчас на оккупированных территориях?
ПФ: У нас действительно есть епархии, которые находятся на оккупированных территориях. Это Крымска, Донецкая и Луганская епархии. Наше духовенство и прихожане оказались там в очень тяжелой ситуации. Например, в Крыму у нас отняли несколько храмов. Это делает оккупационная власть. Храмы перевели в Московский патриархат. Сейчас крымская власть хочет отнять у нас епархиальное управление. Если говорить об оккупированных территориях Донецкой области, то там богослужения проходят как у первых христиан – в катакомбах, тайно. Власти т.н. ДНР и ЛНР считают, что только Московский патриархат имеет право на существование. Остальные не имеют такого права. Именно поэтому это касается не только нас. Например, римско-католическая, греко-католическая церковь, протестантские церкви находится в такой же ситуации. Тяжело. В Крыму наших священнослужителей, прихожан заставляют принимать российское гражданство, отказываться от украинского и переходить на российские законы. Это ведь не только нарушения религиозной свободы, но и основополагающие права человека. Часть нашего духовенства покинула оккупированные территории, их преследовали. У руководства т.н. ДНР даже есть список священников Киевского патриархата, которых они хотят арестовать.
ЕК: А как картина изменилась в целом? В Украине православные верующие главным образом ходят в храмы Киевского патриархата и Московского. Аннексия Крыма, война как-то повлияли на выбор церкви, в которую ходят православные верующие?
ПФ: Необъявленная война радикально изменила отношения к Московскому и Киевскому патриархатам. Люди увидели, что мы – это настоящая украинская церковь, которая защищает свое государство и свой народ. Московский же патриархат не принимает участия в защите украинского государства. Я ведь предлагал митрополиту Онуфрию, который возглавляет Московский патриархат, собирать по всей Украине деньги на армию. Он отказал, мотивировав это тем, что мы таким образом покажем, что в Украине слабая армия. Да мы и так знаем, что ее сделали слабой для того, чтобы потом захватить нашу страну. Сейчас люди уже видят, где украинская церковь, а где российская под украинской вывеской. Именно поэтому много верующих перешло из Московского патриархата в Киевский. На сегодняшний день около ста приходов по собственному желанию перешли из Московского патриархата к нам. В Украине сейчас 20 миллионов человек называют себя верующими Киевского патриархата и 10 миллионов – Московского. До войны в Московский и Киевский патриархат ходило приблизительно одинаковое количество человек. Это не наши данные, это результаты социологических опросов. Что же касается приходов, то у Киевского патриархата их 5,5 тысяч, а у Московского – 11-12 тысяч.
ЕК: Я слышал, что некоторые священники Московского патриархата даже стесняются того, что они де-факто подчинены Москве.
ПФ: Да. Сейчас, я бы сказал, не модно быть частью Московского патриархата. Россия идет войной на Украину – как в такой ситуации говорить, что я подчиняюсь Москве? Именно поэтому священники и стесняются. Кстати, в отличии от простых людей, сами священники не спешат к нам переходить. Они больше двадцати лет ведь рассказывали верующим, что наша церковь не благодатная, что там все незаконно, неканонично. Что они сейчас скажут своей пастве?
ЕК: В одном из интервью Вы сказали: если бы не Православная церковь Киевского патриархата, Путин был бы уже в Украине. Что Вы имели в виду?
ПФ: Если бы вся Украинская православная церковь была подчинена Московскому патриарху, она вложила бы в умы верующих позиции Москвы, воспитала бы их в верности Московскому патриархату. В такой ситуации в Украине Кремль не встретился бы с сопротивлением. Людям в храмах говорили бы, что это нормально, что Россия – это наши братья, мы много веков были вместе. Если бы во всех православных храмах Украины транслировали эту пропаганду, Путин уже был бы здесь. Мы ведь видим, как Московский патриархат сегодня занимается пропагандой. Если бы эти псевдоистины доносили тридцати миллионам украинцев, у людей не было бы моральной, духовной силы, которая позволила бы оказывать сопротивление российской агрессии. По соцопросам, народ в Украине больше всего доверяет церкви. Именно поэтому я утверждаю: не будь Киевского патриархата, Путин захватил бы уже всю Украину. Мы есть, война продолжается, однако он не может одержать победу над Украиной.
ЕК: Не единожды иерархи Московской православной церкви говорили о том, что в Украине, на Майдане собрались силы ада. Как вы понимаете, почему они так говорили?
ПФ: Они зависимы. Они не могут сказать правду в условиях диктаторского режима Путина. Не может сказать правду и патриарх Кирилл. Они повторяют то, что говорит власть. Русская православная церковь на протяжении столетий привыкла подчиняться власти. Что хотят политики, то она и делает.
ЕК: Вы знакомы с патриархом Кириллом, однако более 20 лет уже не виделись. Если бы вы сейчас с ним встретились, что бы вы сказали Кириллу?
ПФ: Я думаю, вряд ли такая встреча состоится. Однако, если бы это случилось, я первым делом напомнил бы ему, что все мы смертны. Нам всем придется предстать перед судом Божьим. Что мы Ему будем говорить? Правду ли мы говорили своей пастве? Если нет, то почему мы заняли в церкви такие высокие посты? Я бы очень хотел это сказать патриарху Кириллу. Мы должны не забывать о том, что Бог есть.
ЕК: Ни для кого не секрет, что в советские времена церковные иерархи сотрудничали с КГБ.
ПФ: После распада Советского союза ситуация изменилась коренным образом. В СССР вся церковь находилась под контролем КГБ. Не было такого епископа, у которого не было бы контактов с КГБ. Таких просто не допускали. Сама система в СССР была построена таким образом, что без согласия спецслужб, невозможно было назначить ни епископа, ни священника. Чтобы дать священнику приход, отправить его туда служить, необходимо было договориться с представителями КГБ. Тогда вся церковь находилась под огромным контролем спецслужб. Сейчас ничего не надо согласовывать. Тем не менее, в идеологических вопросах Московский патриархат подконтролен Кремлю. Они не могут свободно говорить то, что не угодно Москве. Да, они агенты московского влияния, однако священники не находятся под контролем спецслужб России.
ЕК: Хотел бы еще затронуть с вами болезненную тему для польско-украинских отношений – Волынь. Что необходимо сделать для снятия напряжения?
ПФ: Необходимо знать правду. Была резня? Была! Украинцы убивали поляков, поляки убивали украинцев. Виновны пред Богом и одни, и другие. Мы должны друг другу простить. В Библии написано: «если будете прощать людям, то простит и вам Отец небесный». Мы должны знать правду, однако строить будущее мы должны не на негативных отношениях из прошлого, а на том хорошем, что есть у нас сейчас. Сегодня между Польшей и Украиной хорошие отношения. Польша поддерживает нашу европейскую интеграцию.
ЕК: В этом году Польша отмечает 1050-ую годовщину своего крещения. Что Вы хотите пожелать полякам по случаю этой даты?
ПФ: Я поздравляю польский народ с этим событием, с этой годовщиной. Пусть Господь ведет нас по христианскому пути. Чтобы мы, и украинцы, и поляки, сделали свой вклад в моральное оздоровление Европы. Мы много сотрудничали с поляками, встречались на конференциях. И вы знаете, мы всегда встречались как друзья, с улыбками на лицах. Это мне очень запомнилось.