Премьер-министры Польши и Израиля пришли к выводу о необходимости диалога вокруг Закона об Институте национальной памяти, который предусматривает уголовное наказание за использование выражения «польские лагеря смерти». Этот закон подвергся острой критике со стороны израильских властей. Во время торжественной церемонии по случаю 73-летней годовщины освобождения нацистского лагеря в Освенциме посол Израиля в Варшаве Анна Азари раскритиковала законопроект, заявив, что Израиль воспринял его как допущение наказания за свидетельства выживших в ходе Холокоста. Президент Польши Анджей Дуда, комментируя ситуацию, заявил, что поляки вправе защищать себя от клеветы и искажений исторической правды. О предпосылках спора между Польшей и Израилем в студии Польского радио беседовали публицисты Станислав Михалькевич и Кшиштоф Каронь.
Станислав Михалькевич попытался объяснить суть претензий к Польше в контексте Второй мировой войны:
«Чтобы понять, что происходит, необходимо вернуться во времени в 2000 год, а конкретно в день, когда тогдашний канцлер Германии Герхард Шрёдер заявил, что период немецкого покаяния подошел к концу. По сути, это означало, что Германия перестает реагировать на какие-то прошения о компенсациях. По-видимому, немцы решили, что тех 100 млрд марок, которые они на то время заплатили разным еврейским организациям, должны были закрыть вопрос. Это заявление послужило отправной точкой для изменения еврейской исторической политики в соответствии с политикой Германии. Речь шла о том, чтобы найти замену Германии, на кого можно было бы переложить ответственность за преступления времен Второй мировой войны».
***
«Таким преемником главного виновника оказалась Польша. Это было очевидно и связано с тем, что большинство эксцессов тех времен, происходило на тогдашней территории Польши. Никому в мире не нужно было ничего объяснять, все воспринималось как само собой разумеющееся. Подобная перестановка акцентов, в конце концов, и привела к появлению определения «польские лагеря смерти». Поэтому ничего удивительного в том, что поправки к Закону об ИНП, которые предусматривают наказание за использование этого выражения, спровоцировали протест со стороны Израиля. По сути, эти поправки портят всю линию еврейской пропаганды».
Кшиштоф Каронь, в свою очередь, отмечает, что дискуссия вокруг возможной ответственности поляков за преступления против евреев началась тогда, когда свидетелей тех времен почти не осталось и, соответственно, факты потеряли свою былую силу:
«К сожалению, мы являемся представителями уходящего поколения, мы – в меньшинстве. В сложившейся ситуации необходимо принять во внимание тот факт, что мир изменился, поменялся его механизм. Мы живем в эпоху так называемого дискурса по Хабермасу (не стоит путать с дискуссией). Так вот в этом дискурсе изначально отсутствует возможность ссылаться на какие-либо рациональные аргументы, элементы реальности, проще говоря, на факты. Эта концепция была сформулирована с высокой точностью, согласно которой в пространстве дискурса побеждает тот, у кого символическое преимущество перед оппонентом. В ситуации, когда один из участников дискурса в состоянии загнать оппонента в угол, навязывая ему чувство вины и ущербности, он, в конечном итоге, может делать с ним, что ему вздумается. Этот механизм практикуется обществом уже несколько десятков лет».
Станислав Михалькевич согласился с мнением собеседника, конкретизировав его на примере поляков:
«На протяжении уже двадцати с чем-то лет на поляках практикуется так называемая педагогика стыда. Этот подход очень похож на подход службы безопасности времен сталинизма, который применялся к бойцам Армии Крайовой: «признайся – мы тебе тогда даже руку пожмем, а не признаешься – получишь пулю в лоб». Цель педагогики стыда заключается в том, чтобы вызывать чувство вины. В контексте отношений поляков с евреями – это вполне рациональный подход, который упрощает процесс манипулирования, поскольку человек, который испытывает чувство вины, становится более податливым, над ним легче доминировать. Полякам пытаются привить чувство вини в отношении евреев, можно сказать, это чувство пытаются укоренить, особенно, в отношении более молодых поколений».
Кшиштоф Каронь отметил, что в сложившейся ситуации существуют два варианта развития событий:
«Есть две перспективы: одна из них – долгосрочная. Без приукрашиваний – ситуация выглядит очень плохо, но именно в этой долгосрочной перспективе представляется возможность постоянно приводить обществу факты и снабжать его необходимыми знаниями. В свою очередь, в короткой перспективе это дело обречено на провал, особенно, если учитывать реакцию польской стороны. Что касается позиции Израиля, это неслыханно, чтобы премьер другого государства нагло указывал, что делать польскому правительству. Очень жаль, что после этого не наступила соответствующая адекватная реакция».
В подтверждение этих слов Станислав Михалькевич отметил, что польские власти фактически удовлетворили претензии Израиля:
«По сути, еврейская сторона получила, что хотела – премьер Польши Матеуш Моравецкий после разговора с премьером Израиля Биньямином Нетаньяху фактически согласился с ним, что польская сторона должна консультироваться с властями Израиля в ходе подготовки законопроектов по типу Закона об Институте национальной памяти. Это в то время, когда стоило выдворить из страны посла Израиля за ее слова. Все это выглядит так, как если бы мы учились плевать против ветра».
PR1/aj