У большинства людей есть только одна Родина, один язык и нет особых колебаний в отношении своей национальной идентичности. Однако, немало примеров и тех, у кого не одна Родина, кто вырос с несколькими языками и у кого на протяжении всей жизни прослеживается несколько тождественностей. София Касанова является одним из таких примеров. София Касанова галисийко-испанская поэтесса и новеллистка, родилась в 1861 году в Галисии, которая для нее всегда оставалась «малой Родиной». Она стала первой испанской военной корреспонденткой, а в 1925 году ее кандидатура даже рассматривалась на представлению к Нобелевской премии по литературе. В ее жизни произошел кардинальный поворот после знакомства с польским философом и лингвистом Винценты Лютославским, который проходится дядей известному композитору Витольду Лютославскому. София и Винценты поженились в 1887 году в Мадриде, а после свадьбы молодая пара обосновалась в подляской деревне Дроздово, на севере сегодняшней Польши, в те времена в составе Российской империи. Польша стала третьей Родиной Софии и здесь она фактически провела всю свою оставшуюся жизнь, умерла в Познани в 1958 году, в возрасте 96 лет.
В Варшаве, в Институте Сервантеса прошла встреча, посвященная Софии Касановой, фрагменты которой мы представляем вашему вниманию. Одним из ее участников была переводчица и литературовед Амелия Серальер Кальво, которая отметила необычайность данной личности:
Амелия Серальер Кальво.Foto:PR/NO
София Касанова-Лютославская- это необычайная и многогранная женщина, в силу разных причин. Она писательница, военный корреспондент, медсестра [она сама писала, что лечила около 5 тысяч солдат]. Позволю себе небольшой анахронизм и скажу, что речь идет также, так сказать, об активистке за права женщин. София пережила самые большие конфликты первой половины XX века. Она наочный свидетель Первой мировой войны, заставшей ее в поместье братьев Лютославских в Дроздово, которое, по сути, оказалось на линии фронта. Потом ее супруг, Винценты Лютославский был профессором в разных университетах. Сначала его направляют в Москву, позже в Казань и наконец в Санкт-Петербург. Этот факт, в свою очередь, обусловит то, что в ноябре 1917 года, в октябре по старому стилю, София Касанова была одним из двух иностранных журналистов, которые пребывали в Санкт-Петербурге. Вторым человеком был известный Джон Рид, автор книги «Десять дней, которые потрясли мир», ставшей знаковой книгой. Касанова с противоположной идеологической инициативы повествовала читателям испанского издания «АВС» об этом конфликте [о большевистской революции]. Ей даже удалось взять интервью у Троцкого. Очень мало кто имел доступ к нему, а у Софии Касановой хватило духу пробраться в Смольный. Потом она стает свидетелем обретения независимости Польши и Версальского мира, что вызывает интерес среди читателей испанских газет. Спустя немного времени после всего разразилась другая, теперь уже польско-большевистская война, известная как «Чудо над Вислой». Она также повествует об этой войне на страницах «АВС».
Однако, Софию Касанову к Троцкому привело не только желание заполучить интервью у одного из лидеров Октябрьской революции. Амелия Кальво:
Это очень драматичный момент. Она идет как журналистка взять интервью у Троцкого, но кроме этого она попытается заступится за своих шуринов. Дело в том, что двое из братьев Винценты Лютославского были задержаны за свою польскую деятельность. Семья пытается, что-то сделать для них. Были некие надежды в этом плане в отношении такой темной личности, как Феликс Дзержинский, который был поляком, руководившим ЧК. София Касанова добилась от Троцкого обещания, что братья Лютославские будут освобождены, но, на следующий день их расстреляли.
Испанская исследовательница отмечает, что и в годы Второй мировой войны, будучи уже в преклонном возрасте, София Касанова продолжала работу военного корреспондента. Невзирая на все трудности она писала о реалиях немецкой оккупации, в результате которой погиб один из ее внуков, сражаясь в рядах варшавских повстанцев:
Она пыталась из оккупированной Варшавы донести об ужасах, осуществляемых нацисткой армией. Это был трагический момент. Ее, военную корреспондентку газеты «АВС», для которой она работала с 1915 года, главный редактор издания Лука де Тена, который в свое время принял ее на работу, известил о том, что во франкистской Испании нельзя открыто критиковать германскую армию. Лука де Тена предупредил Софию Касанову, что ее хроники будут цензурироваться, что в итоге и произошло. Однако, это ее не остановило, и она продолжала писать и слать тексты. Как вы понимаете посреди войны это было крайне сложно. Поэтому ей была необходима помощь еще одного человека, чья жизнь достойна экранизации, им был Казимиро Флоренсио Гранзов, князь де Парсент. Он работал торговым представителем при посольстве Испании в Польше, и благодаря своему дипломатическому статусу он мог пересылать материалы Софии Касановой в Испанию диппочтой, то есть, без того, чтобы их проверяли. Она, зная о запрете своей газеты, высылает свои материалы в Испанию и ей даже удается их опубликовать в одном небольшом издательстве, если не ошибаюсь из Леона, что не имело особого резонанса. Такая увы реальность, как и то, что сейчас София Касанова-Лютославская позабыта в Испании.
Еще одной участницей дискуссии о Софии Касановой была польская испанистка Катажына Кацпшак, которая, среди прочего, рассказала об обстоятельствах знакомства Софии Касановой с Винценты Лютославским:
Катажына Кацпшак.Foto:PR/NO
Нас уже шокирует то, что Лютославский едет в те края, в Испанию и знакомится там с молодой, начинающей поэтессой-пессимисткой. И здесь ключевым является слово «пессимизм». Дело в том, что Винценты Лютославский интересовался пессимистическими течениями в европейской, а также античной философии. То есть, это Ницше, Шопенгауэр, а также все, что было до этого. Поэтому, испанский поэт Рамон де Кампо Амор представил ему разных людей. Среди прочего, он упомянул Лютославкому об одной молодой галисийской поэтессе, которая не проявляла особого желания жить, и чья поэзия могла бы его заинтересовать. И в тот самый день, когда он познакомился с Софией, которая подарила ему собрание своих сочинений, он написал в подаренной ему книге «Эта женщина будет моей супругой». Это имело место за несколько месяцев, когда они оформили свои отношения.
Однако, брак Софии и Винцены не был счастливым и обернулся трагедией. Говорит Амелия Серальер Кальво:
Среди эксцентричных черт Лютославского у него наблюдались мессианистические склонности. Он был убежден, что из брака с иностранкой родится сын, который спасет Польшу, но от Софии у него были только дочери, в придачу их было четыре. Это была одна из причин, почему их брак распался. Вторая причина связана с трагической смертью Ядвиги, третьей дочери Софии и Винценты, которая умерла в возрасте 5 лет. Дело в том, что одним из увлечений Лютославкого, очень пионерским в те времена, были йога и гомеопатия. Когда его дочь Ядвига заболела дизентерией, он решил, что он сам ее вылечит при помощи традиционной медицины и мануальной терапии. Он запретил обращаться к врачу и в результате чего дочь скончалась. Это приведет к появлению очередной пропасти между Софией Касановой и ее супругом. Депрессия, которую переживает София в связи со смертью своего ребенка приводит к написанию поэмария «Мимолётности», который увидел свет в 1898 году. Издание этого сборника стихов оплатил сам король Испании Альфонсо XIII, который принимал на аудиенциях Софию Касанову, чтобы та читала ему эти стихи, центральным из них является стих «Боль…Ядвига».
Участинцы дискуссии о Софии Касановой.Foto:PR/NO
В свою очередь, Катажына Кацпшак коснулась вопроса феминизма в творчестве и мировоззрении Софии Касановы, обращая внимания, что данный вопрос нужно рассматривать с перспективы тех времен:
Я думаю, что да, мы можем ее считать феминисткой, но, когда она ведет речь о феминизме, часто называя его «триумфирующим феминизмом», она как бы не включается в это движение. София часто говорит о суфражистках, о растущем количестве женщин, которые занимают должности или занимаются профессиями, ранее считавшимися мужскими. Она в этом плане всегда приводит примеры скандинавских стран, Германии, Великобритании, а также Польши. Однако, по сути, речь шла больше о протестантских странах, где права женщин в те времена были на более высоком уровне, чем в Испании. Она пишет об этом, чтобы дать пример Испании в плане прав женщин. Вместе с тем, во всей ее деятельности и в том, что она пишет, я вижу большой парадокс, поскольку, с нашей сегодняшней перспективы София Касанова кажется очень консервативной. Она прилежная мать, она также супруга, может не такая уж прилежная, в смысле того как это себе представлял Лютославский. София не считала материнство единственным призванием женщины, но семья для нее очень важна. В каком-то плане этого касается традиции и Родины с большой буквы «Р», а речь о двух ее Родинах [Испании и Польше].
Кроме того, стоить отметить, что она до 1917 года симпатизировала некоторыми движениями, если не революционным, то по крайней мере реформаторскими. Однако, будучи наочным свидетелем Октябрьской революции, начиная с 1917 года, когда видит в действии рабочие и крестьянские массы, которые превращают Царскую Россию в нечто, совсем иное, Касанова начинает дистанцироваться от своих предыдущих позиций.
Материал подготовил Назар Олийнык